Попутчица

- Кровать только одна, - объявила хозяйка.
- Как, одна? - возмутился, было, я.
- Ну, вы же, муж и жена, так поспите вместе - кровать широкая.
- Да, да, - успокоила хозяйку моя попутчица, - Мы поместимся.

Эта инициатива застала меня врасплох.
- Евгения Павловна. . ., - начал было я объяснять "супруге".
- Просто Женя, - поправила меня она тихим бархатным голосом. - Мы поместимся, не переживайте.

Аргумент был вполне убедительный.
- Ну, хорошо, - согласился я, - Вы располагайтесь, а я сейчас приду.

Я взял полотенце с мылом и отправился в ванную комнату. "Будем спать с чужой женой, - вертелось в голове, - Чем же это закончится?" Нельзя сказать, что чужие жены мне никогда не нравились, но добиваться близости с ними мне как-то смелости не хватало: меня бросало в пот при мысли о том, что в самый интересный момент может войти муж и застать меня в процессе соблазнения его жены. Но даже если такого не произошло, мне казалось совершенно невозможным спокойно смотреть в глаза мужчине, которому я наставил рога.

Когда я вернулся в комнату, там уже было темно. Тусклый свет уличного фонаря, пробивавшийся сквозь занавески, позволял лишь примерно определить, где находятся стол, стулья и кровать. Пока я раздевался, складывая свою одежду на один из стульев, глаза привыкли к темноте, и я начал различать фигуру женщины на кровати.

Она лежала на боку, повернувшись лицом ко мне и положив себе согнутую руку под голову так, что ладонь оказывалась лежащей на затылке. Другая рука свободно расположилась перед ней, прикрывая оставшийся не снятым лифчик. Ниже тело было прикрыто простыней, служившей одеялом из-за жары, а дальше выглядывали ноги в белых носках. Тонкая простыня облегала широкие бедра. В темноте ее профиль нетрудно было представить в виде обнаженной женщины, пребывающей в некоторой задумчивости.

Я познакомился с ней в троллейбусе "Симферополь-Ялта". Мы оказались на соседних местах, и, мало-помалу, разговорились. Мне нужно было попасть в Симеиз, где отдыхала моя жена, а Евгения Павловна ехала к мужу в пансионат, расположенный где-то за Симеизом.
- Какое совпадение, - удивлялся я, - Мы почти всю дорогу едем вместе.

Но все оказалось не так просто: пока мы ехали, наступил вечер, стемнело, последний автобус на Симеиз ушел, толпы веселых отдыхающих устремлялись на набережную, но нам с Евгенией Павловной было не весело. Я еще мог попытаться доехать на такси, но мою попутчицу такая перспектива привела в полный ужас.
- Где я там пансионат буду искать, ночью-то!

На наше счастье, в Ялте есть люди, сдающие комнаты на ночь. Обходится это раз в пять дороже, но нам деваться было некуда, и мы согласились на первое же предложение, совсем не ожидая, что кровать будет одна.

Надо было как-то укладываться спать. Я подошел к кровати в одних трусах и занял место с края, расположившись на боку в точности, как Евгения Павловна, только лицом к ней. Теперь мы смотрели друг другу в глаза. Понемногу я стал различать черты ее лица. Спать совершенно не хотелось.
- Давай сношаться, - предложила она, использовав для понятия "сношаться" самое простое русское слово, пригодное для подобного случая.
- Давай, - согласился я.

Более длинную речь я бы и не сказал: у меня перехватило дыхание, сознание поплыло куда-то в сторону, а кровь хлынула вниз, переполняя мой член и заставляя его увеличиваться в размерах. "Вот, как? - . . .

мысленно удивился я, - А на жену, так, не встаем!"

Мои отношения с женой на протяжении нескольких лет были вполне стабильными и устоявшимися: мы регулярно "жили", но с эрекцией иногда были проблемы. В этом случае, мне приходилось пускать в ход всю свою фантазию и представлять себя вступающим в интимные отношения не с женой, а с шестнадцатилетней девицей. Впрочем, жена, с которой я такими подробностями не делился, умела быстро привести меня в нужную кондицию небольшим сеансом орального секса.

Мы лежали молча. Впрочем, слова были уже не нужны. Я провел рукой по волосам моей новоявленной подруги и, обнаружив заколку, снял ее. Волосы рассыпались по подушке. Наши лица оказались рядом, и ее жаркие пухлые губы начали осторожно целовать меня в лоб, в нос, в щеки и в губы. Мы обнялись самым непринужденным образом, как обнимаются давно привыкшие друг к другу муж и жена, и я провел рукой по ее бедру, убирая ненужную уже простыню. Трусиков на ней не оказалось.

"Предусмотрительно, однако", - удивился я и спокойно снял с Евгении Павловны лифчик. Теперь она лежала на спине, предоставив моему взору великолепные полные груди зрелой женщины. Я взял ее за левую грудь и начал медленно ее сжимать и разжимать, то поводя пальцами вокруг соска, то теребя его. Моя партнерша, закрыв глаза, резко и глубоко задышала ртом. "Хорошо, - подумал я, - Довести ее до нужной кондиции не составит проблем". Можно было снять трусы с себя, что я немедленно и сделал.

Это была действительно хорошая женщина, так сказать, "баба в соку", прожившая достаточно большое количество лет в браке, два раза родившая и не впадающая в ненужную застенчивость в самый неподходящий момент. Ее красота еще не стала увядать: отнюдь не худосочное тело манило приятной полнотой, большая грудь не стала обвисшей, а полные бедра не казались чересчур раздавшимися. Она еще могла несколько раз родить, и эта ее способность должна была обязательно притягивать к ней мужчин.

Меня окутал сладостный туман. Я ласкал рукой податливое теплое тело, изучая шею, груди, живот, ягодицы и бедра, время от времени прерываясь, чтобы поцеловать один из сосков. Наконец, я провел ладонью вниз живота и ощутил волосы на лобке. Бедра покорно раздвинулись, и я ощутил влажные половые губы Евгении Павловны. "Сколько мужиков побывало здесь, - мелькнуло в голове, - Теперь, вот, я".
- Женя, ты такая хорошая, - вырвалось у меня.

Женя ничего не сказала в ответ, только провела рукой по моему бедру, потом перешла к мошонке, нежно сжала ее несколько раз и, наконец, обхватив член, стала массировать его. При таком подходе к делу проблем с эрекцией не бывает.

Пора. Стараясь перемещаться так, что бы ее рука могла продолжать ласкать мне член как можно дольше, я приподнялся и стал целовать Женю в губы. Наконец, я лег на нее, почувствовав, как послушно раздвигаются бедра, пухлые руки мягко обвиваются вокруг моей шеи, а гибкий женский стан прижимается ко мне. Можно было "сношаться".
- Сейчас я буду тебя любить, - тихо сказал я прямо ей в лицо.
- Да, - шепнула она, закрыла глаза и прижалась ко мне всем телом.

Член, как-то сам собой оказался во влагалище. Мы соединили губы в жарком поцелуе и стали со вкусом и знанием дела сношаться, как это делают давно знакомые любовники.

Я делал плавные поступательные и возвратные . . .

движения, стараясь уловить, как ведет себя мой дружок в новом для него влагалище Евгении Павловны. Никаких трудностей не возникало - влагалище было достаточно широким и эластичным, и могло бы свободно принять член, будь он даже в два раза толще. Я это использовал, чтобы делать движения не только туда-сюда, но и некоторое подобие круговых движений. Время от времени я извлекал член, возвращал на место завернувшуюся крайнюю плоть и снова медленно входил в податливую промежность. Крайняя плоть члена при этом снова заворачивалась назад, освобождая головку и помогая мне представлять, что я ввожу член во влагалище женщины в первый раз за это сношение.

Евгения Павловна, разгадав в чем дело, включалась в игру, и мы снова и снова повторяли процесс "соблазнения", что приводило мою партнершу во все больший и больший восторг.

"Интересно, что она в этот момент чувствует? - постарался представить я себя на месте своей партнерши, - Вот крепкое тело мужчины склонилось надо мной, но насилия нет, есть только нежность в сильных руках, ласкающих мне грудь. Каждое его прикосновение вызывает во мне сладострастную волну, я осторожно . . .
прикасаюсь к его мошонке и чувствую под кожей два яичка, перекатывающихся в моих пальцах. Потом я трогаю его член. Какое это удивительное создание природы - только что он был маленьким и безвольным, но, стоит его потрогать, он, вдруг вырастает, и на его конце образуется расширение, которое стремится выйти из облегающей головку кожи. Мне хочется бесстыдно развести ноги и открыть то, что так тщательно скрываю в своей обычной жизни. Мне стыдно и сейчас, и этот стыд заливает меня краской, от него перехватывает дух, но преодоление стыда так сладко, так томительно приятно, что я привлекаю мужчину к себе, разводя ноги все шире, и чувствую, как член входит в меня, раздвигая плоть и вызывая сладостную дрожь. . . ".
- Можешь кончить в меня, - прошептала Женя, прижавшись ко мне всем телом.

Я судорожно схватил руками ее широкие округлые ягодицы и ощутил бедра, охватывающие меня с боков. "Можно кончить в это тело?" Такая мысль возбудит любого мужчину. Мы слились одно целое и стали страстно вжиматься друг в руга. Я вытягивался струной, наподобие лыжника при прыжке с трамплина, и мой член, твердо стоящий, как те лыжи, рассекал пространство, глубоко уходя в промежность, которая, в свою очередь, стремилась навстречу, как земля лыжнику. "Сколько же силы вкладывается в такое небольшое место, - подумал я, - Неужели ей не больно?"
- Тебе не больно? - спросил я.
- Нет, - выдохнула Женя. Ее глаза были закрыты, лицо было повернуто вверх и немного вбок, губы приоткрыты.

Вид наслаждающейся сексом женщины возбуждает. Я почувствовал неимоверную симпатию к этой женщине, еще сегодня утром бывшей мне совершенно незнакомой. Проникая членом в ее лоно, я чувствовал, как она двигает бедрами навстречу, стараясь угадать направление толчков и открыться навстречу им с наибольшей полнотой. От сознания того, что женщине это нравится, я переполнялся восторгом, а мой член распух до предела и стал необычайно твердым. Я чувствовал, как при каждом толчке головка члена раздвигает стенки влагалища где-то глубоко внутри Евгении Павловны, и мне хотелось страстно прошептать ей "люблю", пусть мы и были знакомы всего лишь несколько часов.
- Я тебя люблю, - вырвалось у меня.
- Тебе нравится меня сношать? - она опять употребила простонародное название . . .

процесса.
- Очень! А тебе нравится, как я тебя сношаю? - спросил я в тон ей.
- Да, да, бери меня, милый!

Я продолжал дальше, меняя темп - то ускоряя его, то замедляя. Мы оба были в поту, но силы не желали покидать нас, лишь легкая истома наполняла наши тела. Еще немножко, и я бы кончил. Пришлось прервать сношение. Мы легли рядом.
- Ты давно замужем?
- Семь лет.
- А сколько лет детям?
- Старшему пять, а младшей три.
- А как твой муж? - собственно, к этому вопросу я и подбирался.
- Пьет.

Можно было ни о чем не спрашивать. Работа, магазин, кухня, дети, посуда и муж, пришедший в полночь пьяным. Вот и вся личная жизнь. А годы проходят, и можно так и не узнать, какая она, запретная любовь, о которой слагают песни, пишут романы и ставят фильмы. Меня переполнила нежность к лежащей рядом со мной женщине, так страстно желающей простого женского счастья.

Я осторожно и нежно погладил рукой ее волосы, затем поцеловал в лоб, в нос, в губы, в шею и, наконец, начал ласкать ее груди, то посасывая каждый из сосков, как ребенок, то покусывая, то осыпая поцелуями пространство вокруг.

"Она, должно быть, очень хочет продолжить", - подумал я и осторожно запустил руку на лобок и немножко ниже. Промежность была влажной, половые губы набухли и превратились в два пухлых скользких валика, сомкнувшихся вместе.
- Хочешь еще? - спросил я, на всякий случай, избегая простонародного термина.
- Хочу! - с радостью ответила Женя, и я увидел, как заблестели ее глаза.

Я встал над ней на вытянутых руках, Женя развела свои бедра, приглашая меня продолжить, и я расположился так, чтобы не придавить ее весом своего тела. Так я мог видеть ее лицо, грудь, живот, волосы на лобке и представлять себе, как она видит меня, мой живот, лобок и отвердевший член, направленный прямо на нее.
- Я хочу сношаться с тобой, - решился я выговорить срамное слово.
- Иди ко мне, милый, - прошептала Женя.

Оставаясь в той же позе и почти не дотрагиваясь до партнерши, я медленно приблизил свой член к ее промежности и осторожно вошел во влагалище.
- Я тебя сношаю, милая. Скажи мне, что-нибудь.
- Бери меня, бери всю.

Некоторое время мы наслаждались такой позой, дававшей нам возможность сосредоточиться на соединении члена и влагалища, затем Женя, все больше и больше возбуждаясь, привлекла меня к себе и положила мою руку себе на грудь. "Возможно, она близка к оргазму", - решил я.

Уже не заботясь об утонченных ощущениях, я лег на Евгению Павловну и стал массировать ей грудь, не перерывая ритмичных движений пениса. При этом я следил за дыханием партнерши, чтобы не пропустить малейшие изменения состояния сношающейся со мной женщины.

Женя лежала, немного откинувшись назад, закрыв глаза и разбросав волосы по подушке. На лице блуждала блаженная улыбка, а из полуоткрытого рта вырывалось легкие звуки придыханий. Мало-помалу они стали учащаться, и я начал подстраивать ласки рукой и движения членом под их ритм.

Вдруг Женю как подменили: она с пылкостью обняла меня и бросилась целовать. При этом она стала делать резкие толчки бедрами мне навстречу, как если бы она была мужчиной и обладала бы мной.

Я немедленно сменил темп и силу толчков, подстраиваясь к женщине, рвущейся к оргазму. Мы ритмично конвульсировали, заводя друг друга, нас начинал . . .

охватывать дрожь, и я старался держаться, чтобы не кончить раньше партнерши и тем самым не испортить гармонию нашей близости.
- А-а-а! - застонала Женя, - Еще, еще! Я старался изо всех сил.
- А-а-э, - захрипела моя партнерша и мелко задрожала всем телом, впиваясь ногтями мне в спину.

Теперь она была моя.
- Я хочу в тебя кончить, радость моя.
- Кончи в меня, я хочу этого.

Что может быть приятнее вида женщины, отдающейся вам до конца? Евгения Павловна расслабилась, раскинув руки в сторону и безвольно опустив ноги. Весь ее вид говорил мне: "Возьми это тело, делай с ним, что хочешь". Я обнял Женю и посмотрел ей в глаза. Она улыбнулась, закрыла глаза и прижалась ко мне, слегка разведя ноги. Я переместил обе руки на ее бедра и опустился всем телом на мягкую податливую женщину. "Сейчас я в нее кончу". От этой мысли мне стало тепло и уютно, я ритмично двигал своим членом во влагалище Жени, ожидая момента, когда моя сперма вольется в нее. "Может, она родит от меня?" - поплыло в моей голове, - Сейчас она может стать беременной". Сознание того, что эта женщина может стать матерью моего ребенка, приятно щекотало нервы, не оставляя места для обдумывания социальных последствий этого поступка.

"М-м!" - вымолвил я глухой звук, как только волна оргазма накрыла меня. Я выгнулся, как требовала того матушка-природа, стараясь проникнуть членом как можно глубже в тело женщины, и стал спускать свою сперму порциями прямо в глубину влагалища. "Сейчас сперма проникнет в матку - и я стану отцом", - заключил я, когда возбуждение от оргазма начало помалу спадать.
- Тебе хорошо? - услышал я голос Жени.
- Да, - выдохнул я, собрался силами, приподнялся и поцеловал ее в губы, - Я тебя люблю.

Некоторое время мы отдыхали.
- У нас может быть ребенок. Ты этого хочешь? - я испытующе посмотрел на женщину, только что бывшую в моих объятиях.
- Пусть будет так, как получится, - ответила она, сдерживая улыбку смущения, и отведя взгляд, в котором угадывались игривые искорки.

Я, кажется, начал догадываться, откуда у нее дети при муже-алкоголике.
- Ты в ванную пойдешь?
- Нет, - отказалась Таня.
- Я сейчас

В ванной я посмотрел на свой член. Он был красный и переполнился так, что казалось . . .
вот-вот лопнет. "Ну, что, дружок, а на жену так слабо торчать?" - мысленно укорял я его. "Дружок" молчал и только мелко подергивался с каждым ударом сердца. "Сначала она выяснила, женат ли я, потом расспросила, есть ли у меня дети. Похоже, нас выбрали в производители. Поздравляю, дружок!" Я тщательно вымыл свое сокровище и вернулся в комнату.

Женя уже спала. Осторожно, чтобы не разбудить подругу, я залез под простыню и предался сладостному разбору событий этой ночи. "На моем месте мог оказаться кто угодно, - рассуждал я, - мне просто повезло, да и только. Но, с другой стороны, она, ведь выбрала меня. Значит, хоть и немного, но, все-таки, она меня любит и хочет от меня ребенка. Зачать с первого раза получается отнюдь не всегда, значит, придется встречаться регулярно, может быть, на протяжении нескольких месяцев или, даже, лет". Мысль о том, что у меня теперь есть любовница, приводила меня в восторг. О таком втайне мечтает почти любой женатый мужчина, но далеко не каждому это удается. "У . . .

меня есть любовница, у меня есть любовница", - беззвучно повторял я, глупо улыбаясь в темноте.

Проснулся я часа через два. В комнате стало немного светлей. "Любовница" мирно посапывала рядом, повернувшись ко мне спиной и свернувшись "калачиком". Она оставалась обнаженной, как и я, и мне захотелось вновь ощутить приятную полноту и волнующие изгибы ее тела. Я прижался к ней сзади, уткнувшись лицом в приятно пахнувшие волосы и положив руку на ее бедро. Женя лишь слабо шевельнулась и продолжала спать. Пользуясь этим, я прижимался к ней своей грудью, животом, пахом, бедрами и имитировал движения, обычно совершаемые во время сношения.

"Дружок" мало-помалу начинал просыпаться. Пухлое женское тело действовало на него, как дудочка факира на змею - сначала это была мягкая тряпочка, которой я терся о широкий женский зад, потом "тряпочка" стала отвердевать и превратилась в готовый к применению член.

На головке члена образовалась смазка. Поскольку я не мог остановиться, продолжая тереться о соблазнительный зад Евгении Павловны, член стал попадать между двух половинок, оставляя там смазку, пока не оказался на валиках половых губ, которые при таком положении женщины, "калачиком", оказываются сзади.

"Входить?" - заколебался я. Моя нерешительность оказалась совершенно неуместной: я продолжал движения бедрами, и головка члена плавно скользила по половым губам, с каждым разом углубляясь в них все больше. Наконец он проскользнул во влагалище, я, решив, что, раз уж так получилось, начал сношение в классической позе "на боку сзади".

Когда Евгения Павловна проснулась, я не заметил, но она, похоже, была не против. Наоборот, она выгнулась телом и поджала к животу ноги, с тем чтобы мне удобнее было входить в нее. Я продолжал ритмично работать пенисом.
- Хочешь, я встану? - предложила Женя, - А ты будешь сзади.
- Да, - сказал я, согласный теперь на любую позу из "Камасутры".

Она встала на колени и нагнулась вперед, положив руки на подушку.

Передо мной предстали округлые ягодицы Евгении Павловны, между которых были зажаты два валика ее половых губ, плотно сомкнутых вместе. Ноги были сведены, и лобок с волосами не был виден. Женский половой орган, таким образом, был представлен в его классически чистом виде, как его обычно изображают на рисунках в учебниках по медицине.
- Ну, как? -спросила Женя, обернувшись ко мне. Я видел ее торжествующее лицо как бы выглядывающим из-за широкой мягкой попки.
- Бесподобно, - заметил я, пристраиваясь к ее широкому заду.

Я переступил через ее согнутые в коленях ноги, дабы оставить их сведенными, и замер, стоя на коленях перед женщиной, готовой к совокуплению. Мои ноги были широко расставлены, и все мои достоинства гордо выпирали вперед.
- Тебе удобно? - послышался голос партнерши из-за попки.
- Удобно, - подтвердил я, поглаживая ее спину и зад, чтобы немного возбудить женщину.

Потом я взял в руку свой член и провел им снизу вверх между валиков. Женя чуть выгнулась ко мне задом, давая понять, как ей это приятно. "Скорее всего, - подумал я, - влагалище сжато с боков и покажется меньше, чем оно есть на самом деле". Я отпустил своего дружка, оставив его на валиках, взялся обеими руками за женину попку и осторожно попробовал насадить ее на член. Головка вошла с некоторой натугой. "Как хорошо, - решил я, - Не будем торопиться, представим, что ей шестнадцать лет, и она еще не рожала". С этим я . . .

начал делать медленные поступательно-возвратные движения членом, увлажняя влагалище своей смазкой и проникая все глубже. Женская плоть туго обхватывала моего дружка, и при каждом движении вперед, я чувствовал ее приятное сопротивление. Наконец мой пенис зашел в Евгению Павловну целиком.

Мы стали сношаться в таком положении. Теперь я смог нагнуться вперед, переместить свои руки на живот партнерши и, как бы поддерживая его снизу, поглаживать от лобка к пупку и дальше, пока я не дотянулся до грудей, свисавших книзу и от этого казавшихся совершенно необъятными.
- Еще, еще! - томно просила подруга.

Я стоял над Евгенией Павловной, глубоко согнувшись, упёршись одной рукой в кровать, а второй лаская ее грудь. Мой член, проникший в женщину сзади, как это делают большинство животных, работал без перерыва.
- Хочешь, теперь ты будешь сверху? - спросил я подругу, немного устав быть кроликом.

Какая женщина не согласится "быть сверху"? Теперь я лежал на спине, раскинув руки и расслабившись, а Женя прыгала на мне, закрыв глаза, ее руки блуждали по мне, пытаясь найти опору. "Сейчас, - решил я, - Тебе станет совсем хорошо".

Я немного согнул свои ноги в коленях и развел их, образовывая для своей "наездницы" некое подобие седла, затем крепко взял партнершу за бедра. В этом положении клитор женщины оказывается прижатым к стволу члена.
- Ой! - томно воскликнула Евгения Павловна.

Я начал делать мелкие, но резкие толчки.
- Ах-ах-ах-ах, - вторила подруга моим толчкам.

Сцепившись мертвой хваткой, мы отчаянно "сношались". В простонародном смысле этого слова.
- Ой, я больше не могу! - воскликнула Евгения Павловна и, подавшись вперед, легла на меня грудью, оставшись нижней частью в положении "сидя в седле".

До оргазма оставалось совсем немного. Я сменил мелкие частые толчки на широкие плавные движения - разумеется, насколько это позволяло женское тело, лежащее на мне. Приходилось до предела напрягать мышцы пресса, чтобы движением нижней части своего теле немного подбрасывать женщину вверх. А чтобы она не слетела с моего пениса, приходилось крепко держать ее за бедра.
- А-а! - Женя напряглась и стала втягивать воздух сквозь плотно сомкнутые зубы.

Сжав меня с большой силой несколько раз, Женя, вдруг, безвольно обмякла на мне. "Приехали", - констатировал я. Некоторое время мы так и лежали: я внизу, она на мне, а мой дружок в ней. Наконец мне удалось высвободиться от безвольного женского тела и положить его рядом с собой лицом вниз. Все мои попытки его перевернуть закончились неудачей.
- Возьми меня сзади, - пробормотала моя подруга, видимо до сих пор летающая в облаках.

Совет пришелся очень кстати. А, поскольку я уже сегодня в Евгению Павловну кончал один раз, почему бы не кончить туда еще раз? Я стал устраиваться на женщине, лежащей попкой вверх. Чтобы как-то добраться до цели, я немного развел ей ноги, лег на нее и стал осторожно тыкать членом в то место, где предположительно находился вход во влагалище. Дело оказалось не совсем простым. Не знаю, где бы я оказался, если бы Женя не направила мой член рукой в нужное место.

Я опять оказался там, где был сегодня уже не раз. "Сейчас кончу - и спать!" Хорошо, что Евгения Павловна не читала моих мыслей.
- Так хорошо? - спросил я ее, вводя член насколько можно глубже.
- Да, - вымолвила она сонным голосом.

Сношать сонную женщину тоже можно. Нет необходимости ждать ее . . .
оргазма, и . . .

можно полностью сосредоточиться на собственных ощущениях. В голове крутится сладостная мысль: "Сейчас я в нее кончу, и она забеременеет!" Почему-то мужчине во время секса всегда хочется, чтобы женщина непременно забеременела. Ни до, ни после сношения такая идея восторга не вызывает.

Я глубоко проникал пенисом в тело спящей женщины, стараясь не упустить ощущения раздвигающихся стенок ее влагалища, чтобы создать у себя необходимое для оргазма возбуждение. Одновременно я касался животом ее пышного, раздавшегося под моим весом, мягкого зада, ласкал руками ее широкие бедра. Наконец, меня охватил давно ожидаемый восторг. Не владея собой, я начал совершать резкие удары членом, упиваясь каждым движением мышц, и испуская сперму при каждом толчке.

Я уже спустил, а движения все продолжались и продолжались, понемногу затухая вместе с уходящим от меня сознанием. Наконец, я остановился, откинулся на спину и тут же заснул рядом с женщиной, которую я только что с таким вкусом поимел.

Когда я проснулся, в комнате ничто не напоминало о наших ночных утехах: все вещи были аккуратно разложены и развешаны по стульям, сумки стояли у стены, а Евгении Павловны рядом не было. "Моется", - догадался я. Прошедшая ночь казалось делом далеким, а наши эротические фантазии - приятным сном.
- Доброе утро, - Женя вошла в комнату одетая в домашний халат и с туалетными принадлежностями в руках. Глядя на нее, казалось, мы просто попутчики, волею судьбы оказавшиеся в одном купе, - Как спалось?
- Хорошо, - ответил я, не зная, как теперь обращаться к Евгении Павловне, на "вы" или на "ты".
- Вы можете еще поспать, - разрешила мои сомнения женщина, отдавшаяся мне за ночь дважды, - Хозяйка сказала, что нам спешить не обязательно. Следующих постояльцев она только к вечеру приведет. Мы можем быть здесь до обеда.

"Вы", - подумал я печально. Где-то в глубине души еще теплилась надежда на продолжение безумств.
- Вы еще не уезжаете? - спросил я, еще не веря, что настал час переходить на "вы".
- Мне хозяйка сейчас сказала, что в полдень будет прямой автобус до пансионата. Вы могли бы доехать до Симеиза на нем.
- А который сейчас час?
- Девять.

"Девять!" Я уныло поплелся в ванную, понимая, что сказка кончилась. Сейчас - дежурное "здрасте" хозяйке, чай с печеньем - и в путь.
- Здрас-сте! - произнес я, заметив хозяйку, выглядывающую с кухни.
- Доброе утро, как спалось?
- Спасибо, хорошо.
- Ваша жена сказала, что ваш автобус через три часа. Можете не торопиться, отдохните еще.

"Жена? - мысленно удивился я, - Ах, да! У меня теперь две жены". Обладателю небольшого гарема надлежало быть в хорошей форме. Я тщательно выбрился и привел себя в порядок.
- Чайку попьем? - бодро воскликнул я, заходя обратно в комнату.

Евгения Павловна лежала на кровати, закрывшись простыней до подбородка. "Вот это номер!" - только и подумал я.
- Мы можем еще немного отдохнуть, - невинно заметила Женя.

Я подошел к ней и медленно стянул покрывало. Как и ожидалось, оно была единственным прикрытием наготы этой женщины, лежащей сейчас на передо мной с раскинутыми по подушке волосами и руками, вытянутыми вдоль тела к сведенным вместе ногам. "У нее серые глаза", - подумал я, снимая с себя все и укладываясь рядом. В этих глазах я прочел плохо скрываемую печаль. Я бесстыдно окинул Евгению Павловну взглядом сверху вниз, ее округлые плечи, груди, . . .

выделяющиеся белизной на загорелом теле, и такой же белый треугольник на животе, заканчивающийся внизу подстриженными волосами на лобке, под которым угадывались две складки, уходящие вниз и скрываемые плотно сдвинутыми широкими бедрами.

- Какая ты красивая! - не выдержал я и стал целовать желавшую меня женщину в губы, в шею и в грудь, одновременно лаская ее рукой внизу живота, теребя волосы на лобке и поглаживая бедра.

Женя не отвечала мне и лишь покорно принимала ласки, отведя глаза. "Смущается", - догадался я. Ночью, когда было темно, можно было представить меня если не Аленом Делоном, то, по крайней мере, мужем. А сейчас, при свете, ей уже никуда не уйти от понимания того, что она вступает в связь с незнакомым мужчиной. "И все-таки она меня хочет!"- эта мысль придала мне уверенности.

- Закрой глаза, - сказал я. Евгения Павловна послушно выполнила приказание и замерла в ожидании. Я снял с себя все и лег на нее, ощутив под собой тело, остававшееся во все той же позе: руки по швам, ноги вместе.
- Милая, моя, хорошая, - шептал я, осыпая ее поцелуями и упираясь окрепшим членом в ее сведенные бедра, - Раздвинь ножки, сладкая моя.

Не открывая глаз, Женя начал медленно разводить ноги, и мой член прикоснулся к ее промежности. "Сейчас я снова буду в ней, - промелькнуло в сознании, - Какая она мягкая и покорная!" Я чувствовал, как, обливаясь смазкой, распух мой дружок. "Сейчас, сейчас, - подбадривал его я, - Иди к девочке в гости!" И мой член опять вошел в многострадальное лоно Евгении Павловны.
- Посмотри на меня, - зашептал я, глядя прямо ей в лицо.

Женя открыла глаза. Печаль и тоска ушли из ее взгляда, а вместо них появилась радость и удовлетворение от созерцания мужчины, чей член в этот момент находился в ней. Я улыбнулся и поцеловал ее в губы. Она ответила на мой поцелуй, потом обняла и прижалась к моему телу, изменив положение ног для удобного сношения - согнув колени и разведя их в стороны. Не давая ей закрыть глаза, я гладил ее по волосам и одновременно пытался уловить ощущения члена, проникающего в послушное тело этой женщины, чьи серые глаза смотрели сейчас прямо мне в душу. Мое сознание от этого раздваивалось и сливалось с таким же раздвоенным сознанием женщины, с которой я сношался, может быть, в последний раз в моей жизни.
- Ты меня не забудешь? - тихо прошептала она.
- Нет, что ты! - зашептал я в ответ, - Я обязательно найду тебя в Киеве.
- Хорошо, - выдохнула Женя и прижалась ко мне еще сильнее, - Кончим вместе?

Мой дружок ошалел от счастья и стал расти еще и еще, увеличиваясь в размерах до немыслимых пределов. Женя развела согнутые в коленях ноги так, что они образовали своеобразный "шпагат", полностью открывая этим промежность, куда мой член стал влетать и вылетать свободно, как птица. Не прекращая процесса, я, время от времени, чуть приподнимался, старался взглянуть на это захватывающее зрелище. Наконец я почувствовал, как раскрытые навстречу мне бедра и промежность начинают мелко дрожать, и в моей голове промелькнуло: "Кончает!" Я стал резко всаживать свой член в лоно ловящей наслаждение женщины, по моему телу пошла дрожь и я начал кончать во влагалище, ставшее вдруг приятно упругим.

Все! Из последних . . .

сил я обеими руками обхватил пышные бедра и отправил последнюю порцию спермы глубоко в тело отдавшейся мне женщины. Мы так и застыли, не желая ничего менять.
- Как бы я хотела остаться так навсегда! - мечтательно вымолвила Евгения Павловна.

Я украдкой посмотрел на будильник.
- Да, да, - заметила мой взгляд партнерша, - Сейчас поедем. Только полежу немного.

Не меняя позы, Женя повернула голову и закрыла глаза. Я извлек своего, вконец очумелого, дружка, целиком покрытого спермой и смазкой. Женщина, с которой я только что так яростно занимался любовью, оставалась в той же позе, как и во время сношения. Казалось, она спит. Спокойное лицо с закрытыми глазами было повернуто немного вправо, одна рука ладонью лежала на груди, а вторая свободно откинулась вбок. торс чуть изгибался в ту же сторону, куда было направлено лицо, а бедра, вывернутые по-лягушачьи, бесстыдно показывали мне все женское хозяйство: половые губы протянутые сверху вниз, начиная от волос на лобке и уходя вниз до конца. Между половыми губами виднелись розовые лепестки малых губ, немного раскрывающихся в нижней части, где находился вход во влагалище. "Вот чем мечтают обладать все мужчины!" - философски размышлял я. Вид был не такой эстетически . . .
совершенный, как в эротических фантазиях. Но почему-то хотелось войти в эти ворота еще и еще раз. . .

Я посмотрел на моего дружка. Вид у него был далеко не бодрый: он уменьшился в размерах втрое, и из него изливалась не помещавшаяся уже в нем смесь смазки и спермы. "Сейчас испорчу все хозяйские простыни!" - испугался я и бросился за платком.

Собственно говоря, на этом все и закончилось. Через три часа мы с Евгенией Павловной мчались в автобусе прочь от Ялты.

Нам повезло: автобус был не рейсовый, а пансионатский, куда направлялась Евгения Павловна, поэтому мы ехали по верхней трассе, быстро и без остановок, вместо того, чтобы вытряхивать душу на всех поворотах нижней дороги. Как и вчера, справа от нас были крымские горы, а слева виднелись утопающие в зелени поселки и санатории, дальше - синее море и синее небо, вместо горизонта разделенные полосой сверкающей дымки.

Однако красоты Южного Берега меня занимали мало:
- Когда мы встретимся в Киеве? - допытывался я.
- Ну, созвонимся, - уклончиво отвечала моя любовница.
- Дай мен адрес или номер телефона, - настаивал я.
- Лучше позвоните в службу лифтов - меня там все знают.

Опять, "вы" - настроение у меня испортилось. Женя снова пыталась дистанцироваться от меня. И, хотя для окружающих нас пассажиров мы продолжали выглядеть типичной супружеской парой, ехали мы в разные места и с разными целями: она спешила вывести мужа из южнобережного запоя, коим грешат здесь многие отдыхающие, а я должен был удовлетворить изголодавшуюся без секса жену, дабы она не наставила мне рога. Этот вид развлечений, как известно, достаточно популярен среди женской половины посетителей курортного края.
- Ладно, я позвоню, - пообещал я, разглядывая Евгению Павловну так, что бы ее образ запомнился надолго.

Она выглядела достаточно просто: ее волосы скрепляла заколка на затылке, образовывая "хвост". Ветер развевал часть волос, не попавших в заколку. Немного прищуренные глаза со спокойным интересом рассматривали проплывавшие мимо горы. Ситцевое платье в цветочек облегало грудь, оставляя открытыми шею и руки. От пояса платье шло складками, скрывая ее пышные бедра и колени. Под платьем, как я знал, были только белые трусики, . . .

и они, вместе с платьем, создавали иллюзорный эффект приличия, драпируя роскошное женское тело, но я-то помнил, как быстро это все сбрасывается. . .
- Вот я и приехал, - нарочито бодрым голосом объявил я.
- До свидания, - тихим голосом попрощалась моя попутчица.

Я вышел, и автобус скрылся за поворотом, унося серые глаза, выбившийся из-под заколки локон, ситцевое платье, облегающее грудь, широкие бедра, скрытые складками платья и то, что было спрятано в белых трусиках, куда я был так развязно вхож всю минувшую ночь и где, вполне возможно, содержалось продолжение моего рода.

Было жарко. Неподвижный воздух наполнился треском цикад. Внизу виднелось кладбище, окруженное густыми зарослями кустарника. Далее был виден Симеиз, начинающийся с квартала облезлых хрущевок, за которым шли утопающие в садах дома частного сектора, потом крыши санаториев и пансионатов, а за ними виднелось море и крутая скала в нем. Я зашагал по извилистой проселочной дороге, ведущей мимо зарослей кустов к частному сектору. "Какая женщина! - крутилось в голове, - Развестись с женой, к чертовой матери, да жениться на ней!" Я остановился посреди пустынной дороги, убедился, что никого нигде нет, запустил руку себе в штаны проверить состояние "хозяйства". Все было на месте: мошонка была подтянута в аккуратный комочек, а мой "дружок", обычно висевший "тряпочкой", необычайно бодрился и строил из себя сосиску средних размеров. "Хорошо! - мысленно сказал я ему, - Где мы намедни побывали! Теперь пойдем исполнять супружеский долг. Не подведи!"

И я бодро зашагал в сторону Симеиза. Встреча с женой была полна сюрпризов. Если бы я встретил ее на улице случайно, то не узнал бы. Она сильно загорела и значительно похудела, хотя и раньше полнотой не отличалась. Я смотрел на нее и повторял про себя: "Это - моя жена, зовут ее Татьяна, ей двадцать восемь лет, образование высшее, нигде не работает, детей нет". Несколько таких повторений, и я полностью вжился в легенду - образ образцового мужа с выражением полной невинности на лице. Теперь можно было смотреть на свое сокровище, не опасаясь, что глаза меня выдадут.
- Как ты изменилась! - воскликнул я, уставившись на облезлый от загара нос.
- Ой, чего я только не втирала, ничего не помогло! - лепетала моя супруга.

Ее темные очки, сдвинутые на затылок, служили своего рода заколкой для выгоревших на солнце волос, ниспадающих на плечи и скрывающих узкую полоску белой ткани на шее. Эта полоска впереди переходила в две лямочки, поддерживающие небольшую майку с широким вырезом на груди и совершенно голой спиной. Лямочки плотно облегали небольшие аккуратные груди моей жены, четко обозначая смотрящие в разные стороны соски. Над грудями висела знакомая золотая цепочка с медальоном, изображающая знак зодиака. Короткие светлые шорты облегали бедра и оставляли открытыми загорелые ноги.

"А жена у меня ничего, красивая", - подумалось мне. План отбить у алкоголика женщину с двумя детьми, дал первую трещину.
- Пойдем на море? - с надеждой спросил я, когда вещи были сложены в убогий сарайчик, служивший "квартирой" для отдыхающих.
- А "мальчик" не соскучился по "девочке", - игривая улыбка блуждала на лице жены.

Как, все-таки, меняется лицо женщины, желающей секса! Морщины разглаживаются, глаза округляются, губы кажутся пышнее, и даже уши выглядят немного сдвинутыми назад к затылку.
- В этом сарае? - возразил я, - Нас тут вся улица увидит!
- Давай куда-нибудь пойдем! - предложила жена.
- . . .

Давай, - согласился я, вспомнив кусты возле кладбища.

Мы прихватили хозяйское одеяло и резво побежали вверх по дороге, откуда я только что пришел. "Сегодня у меня будет вторая женщина", - констатировал я. Собственно говоря, до этого мне не случалось быть с двумя женщинами за столь короткое время. "Идем на рекорд!" - предупредил я моего дружка. Похоже, тот проникся ситуацией и из состояния "сосиской" начал медленно переходить в положение "сарделькой". "Спасибо!" - поблагодарил я его за солидарность.
- Здесь хорошо, - сказал я, как только дорога дошла до кустов.
- Может быть, пройдем еще дальше? - жена тянула меня за руку.
- Не стоит, - отбивался я, понимая, что вид кладбища жене совсем не понравится. - Если мы пойдем дальше, нас будет видно с дороги.

Другие аргументы не потребовались. Мы немедленно забрались в середину чащи, нашли небольшое место, свободное от кустов и разложили одеяло, предварительно выкинув из-под него мелкие камешки, сучья, пивные пробки и разный прочий мелкий мусор.
- Как я по тебе соскучилась! - Татьяна обняла меня ослабевшими руками и начала медленно оседать на одеяло, увлекая меня за собой.
- Я тебя хочу, - мое вранье прозвучало вполне убедительно.

Расслабленное тело жены безвольно лежало передо мной. Я спокойно снял с него шорты и майку. Татьяна осталась лежать в одних белых трусиках. Мир сузился до небольшого пространства, ограниченного зарослями, над котором раскинулось синее крымское небо. Я разделся, стараясь не поворачиваться к жене спиной, - на ней могли остаться царапины. Оказавшись на свежем воздухе, мой дружок окончательно воспрянул духом и встал во всей красе. Было странно и необычно ощущать себя голым не в постели и не в темноте: воздух свободно обмывал мошонку и член, внушая чувство щемящей стыдливости.
- О-о, - послышался тихий голос жены, - Какие мы красивые! Иди ко мне!

Я лег рядом. Татьяна лежала на спине, закинув руки за голову, вытянув одну ногу и положив на нее другую, немного согнув ее в колене.
- Как я тебя хочу! - прошептал я, теперь уже вполне искренне, положил руку на ее грудь, мягко провел вдоль тела, заводя ладонь в трусики, и, . . .
взяв их двумя руками, осторожно стал снимать их, протягивая по бедрам и ногам.

Татьяна закрыла глаза, повернула лицо вбок и застыла в том положении, в котором я снял с нее трусики: одна рука оставалась над головой, вторая, согнутая в локте, неопределенно зависла над грудью, как бы раздумывая, закрыть ее или оставить моему взору. Полусогнутые ноги с поднятыми коленками безвольно разошлись в стороны, бесстыдно обнажив находившийся под лобком продолговатый бугорок, разделенный щелью вдоль на две части.

Моя жена обладала очень редким даром природы - узким влагалищем. Собственно говоря, ради него я на ней и женился. "Сейчас!"- радостно подумал я, медленно встал на колени между разведенных ног жены, наклонился вперед и, не касаясь ее, уперся двумя руками в подстилку. "Ну, дружок, давай!" Я подался членом вперед, пока он не дотронулся до линии, разделявшую бугорок, и стал медленно водить по ней, оставляя смазку, обильно извергаемую моим дружком. Лицо жены насторожилось в ожидании момента, когда член, наконец, войдет в нее. Я продолжал свои движения, постепенно проникая головкой внутрь бугорка. "Ниже, ниже, - дружка приходилось подправлять, чтобы он попал в гости к девочке под нужным углом, - А теперь, вперед!" . . .

Я медленно и с усилием ввел член в тугое влагалище до конца.
- А-а! - застонала Татьяна, мелко дрожа. Вхождение "мальчика" был для нее одним из наиболее сладостных моментов сношения.

Мой член плотно сидел в теле женщины. В этом определенно заключалось немалое блаженство. Когда такое случилось у нас с Татьяной впервые, я был просто потрясен. Это произошло три года назад. Со своей первой женой к тому моменту я прожил уже пять лет, у нас был ребенок, и мне казалось, момент завести любовницу вполне созрел.

Тут, как раз, подвернулась Татьяна, незамужняя студентка, более похожая на подростка, чем на взрослую женщину, при своих сорока двух килограммах. Я под любым предлогом исчезал из дома, и просиживал с ней в киевских кафе, прогуливался по осенним паркам, ходил в кино, пока я не решил, что пора переходить к более решительным действиям.

Сказав жене, что уеду с ребенком к своим родителям на пару дней, я, оставил свое чадо на попечение бабушки с дедом, вернулся в Киев.
Теперь времени на соблазнение студентки должно было хватить.

Я пригласил ее прогуляться в пригород. Сначала мы бродили по лесу, взявшись за руки, потом, замерзнув, развели костер и достали прихваченную с собой бутылку вина. Было пасмурно и серо, листва с деревьев наполовину опала и устлала опушку, на которой мы утроились, влажным разноцветным ковром. Но холод, серость и влага отступали перед огнем костра, выпитое вино кружило голову, нам было жарко, мы сидели на наших куртках, брошенных прямо на мокрые листья, и страстно целовались.

Наконец, я набрался смелости, проник рукой ей под свитер, стал гладить по спине, потом расстегнул юбку и стал гладить ниже, с трепетом ощутив место, где женский зад начинает раздваиваться на две половинки.
Тут я разошелся настолько, что разом стянул юбку с трусами вниз до колен и бросился целовать волосы на лобке.
- Не надо, не надо! - застонала студентка.

Но я уже остановиться не мог. Еще немного - и я бы изнасиловал ее среди бела дня.
- Поехали ко мне, - вдруг предложила Татьяна.

Это могло значить все, что угодно, например, приглашение попить чайку или посмотреть телевизор. "Не хочет давать", - решил я. Наступило некоторое отрезвление.
- Хорошо, - согласился я и отпустил наполовину обнаженное тело.

Мы, молча и сосредоточенно, привели себя в порядок, затоптали костер и быстро зашагали по лесу. Очень скоро мы вышли на трассу, остановили такси и доехали до Борщаговки, где Татьяна проживала с мамой в двухкомнатной квартире. "Может быть, - мелькнула мысль, - Мамы нет дома?" Напрасно! Мама дома была, да еще в компании двух своих великовозрастных подружек. Бабушки пили чай и смотрели телевизор.
- Кольцо сними! - зашептала мне подруга. Я торопливо сунул руку с кольцом в карман.

Татьяна представила меня маме, как сокурсника, пришедшего почитать конспекты.
- Здрассте! - прошипел я бабушкам, изображая стеснительного студента, и проследовал за Татьяной в ее комнату.

Как только мы остались одни, Татьяна закрыла дверь комнаты на ключ. "Сейчас будем штудировать конспекты", - догадался я, медленно подошел к "сокурснице" и, стараясь совладать с волнением, начал не торопясь ее раздевать. Оставшись лишь в трусиках и лифчике, Татьяна направилась к кушетке.
- У мамы ключ есть? - вопрос был далеко не лишний.
- Есть, но она сюда не войдет, - заверила меня подруга, - Тише, не говори ничего!

Я быстро сбросил с себя все, . . .

кроме трусов, и посмотрел на девушку, которой я собрался овладеть. Она лежала на спине, положив голову на небольшую подушечку. Ее лицо было обращено ко мне, руки, согнутые в локтях растерянно повисли ладонями вниз над плечами, торс был выгнут немного вверх, одна нога была вытянута, а вторая согнулась в колене.

"Сейчас сниму с нее и лифчик, и трусики". Я стал целовать ее в губы и в шею, одновременно расстегивая лифчик. Опыт семейной жизни пришелся очень даже кстати - я снял его спокойно и просто. Потом, поцеловав для приличия девушку еще пару раз, стащил с нее трусики. Все тот же лобок, что я видел в лесу, предстал передо мною.

Ощущение нереальности было во всем, что происходило сейчас. Девушка, обладать которой я мечтал уже давно, лежала передо мной обнаженной и, похоже, не прочь была отдаться, а я, еще не веря в это, снимал перед ней трусы и дико стеснялся. "Сейчас она увидит мой член", - стучало в голове. Трусы упали на пол, и под изучающим взглядом девушки я почувствовал себя дважды обнаженным. Она смотрела на меня снизу вверх и, естественно, видело ЭТО в первую очередь. Как приговоренный, которому предложили положить голову на плаху, я наклонился и стал устраиваться на ней, всем своим телом встречая новые для меня формы юного девичьего тела: трепетные руки, упругую грудь, тонкую гибкую талию, переходящую в широкие бедра и стройные ноги, которые я уверенно раздвинул своими коленками.

Дальше, однако, дело не пошло. Привыкший овладевать телом жены без проблем, я подался вперед, ожидая оказаться внутри, но мой член безуспешно скользил по промежности, никуда не попадая.
"Девственница, что ли?" Нет. Татьяна догадалась взять мой член в руку и приставить его к нужному месту.

"Опытная!" Я начал подаваться вперед в предлагаемом направлении и после нескольких попыток не без усилия смог ввести свой член в новое для него влагалище.

"Какое небольшое, как у подростка!" После нескольких лет жизни с женой, я и представить себе не мог, что взрослая женщина может обладать такими восхитительно малыми размерами своих достоинств, что теперь воспринимал происходящее как подарок судьбы. Меня охватил восторг, я заработал членом вовсю, неистово прижимаясь к затрепетавшему девичьему телу.
- Не спеши, - взмолилась Татьяна.

Я опомнился и решил держаться, пока она не кончит. Татьяна, между тем, извивалась подо мной, закрыв глаза и сдерживая стоны. Наконец, она затряслась и захрипела, напрягшись всем телом. "Теперь можно", - с удовлетворением подумал я и сладострастно сконцентрировался на своем дружке, туго сидевшем в хрупком теле девушки. Мужчины сатанеют, когда стенки влагалища плотно охватывают пенис, и я впал в блаженство, двигая дружка туда и обратно. Татьяна завертела бедрами, пытаясь соскользнуть с моего члена.
- Подожди, немного, сейчас, - я решительно настроился кончить в девушку.

Татьяна отчаянно забилась, но это лишь усилило мой восторг, я обхватил ее железной хваткой и сладострастно спустил, задвинув член как можно дальше вглубь восхитительно приятного влагалища.
- Ты что, В МЕНЯ кончил? - испугано спросила Татьяна.
- Да, - ответил я, глупо улыбаясь, откинувшись на спину и совершенно не стесняясь . . .
своего "дружка", победно торчащего вверх.

Подруга изменилась в лице, быстро накинула халат, схватила спринцовку и бросилась в ванную. Как оказалось, рождение ребенка совершенно не входило в планы Татьяны ни до того, как мы поженились, ни после. "У тебя уже есть один ребенок . . .

от первой жены, зачем тебе второй?" - спрашивала она, и, как я не старался, мне не удавалось найти никаких убедительных доводов в свою пользу. Вот почему сеанс секса без предохранения, так бы и остался единственным эпизодом в нашей семейной жизни, если бы я не нашел для своей новой жены статью о женских циклах и связанных с ними периодах "естественного предохранения". Увы, таких дней за цикл набиралось едва ли с десяток, а Татьяна, для пущей верности, сокращала их количество ровно вдвое.

Вот и теперь, когда мы лежали в зарослях кустарника под Симеизом, день был, по мнению жены, "благоприятным для зачатия", что вынуждало ее принять необходимые меры.
- Ты презерватив взял? - вопрошала она, не прерывая сношения.
- Нет, - отвечал я, продолжая трудиться.
- Тогда возьми тряпочку, - велела жена.

Я порылся одной рукой в своей одежде, лежащей рядом, и достал носовой платок.
- Вот! - показал я платок жене.

Она успокоилась и закрыла глаза, чтобы сосредоточиться на процессе.
Как это делать, дабы удовлетворить жену наилучшим способом, я давно изучил. Для начала, я стал осторожно пробовать вводить член в соблазнительный бугорок под лобком. Татьяна держала на весу согнутые в коленях и широко разведенные ноги, и я наслаждался видом члена, с некоторым напряжением входящего в тело женщины. Через некоторое время влагалище увлажнилось настолько, что член стал входить хоть и туго, но дальше. К тому же, жена начинала возбуждаться, и то, что раньше могло вызвать боль, теперь давало ей все большее и большее наслаждение.
- Быстрей! - командовала она.

Я ускорил темп, стараясь ненароком не кончить.
- О-о! - переполнилась восторгом жена.

Она с явным удовольствием и сладострастием подавалась навстречу моему "мальчику", раздвигая до предела бедра и выгибаясь назад. Наконец, она затряслась, как в лихорадке, и медленно обмякла.
- Ты будешь? - не открывая глаз, спросила Татьяна.

Вопрос был излишним. Я взял в руку платочек, чтобы он был всегда наготове, закрыл глаза и целиком предался любимому делу. Всем своим членом я чувствовал плотно облегающее его влагалище женщины, испытавшей оргазм только что и все еще получающей удовольствие от малейших моих движений внутри нее. Приятное сопротивление плоти вызывало все большее и больше возбуждение, мои движения становились во все возрастающей мере неконтролируемыми и, вместе с тем сладостными. "Не забыть про платок!" - промелькнуло где-то далеко от сознания, я извлек член в последний момент и накрыл его платком. Мои бедра продолжали непроизвольно сокращаться, как бы продолжая проникать в женщину, а в платок брызнула сперма, превратив его в слизкий комочек.
- Успел? - поинтересовалась жена.
- Да, - удовлетворенно доложил я.

Мы лежали на подстилке, изучая синее крымское небо.
- Еще хочешь? - поинтересовался я.
- Вечером, - предложила жена, - Ты, ведь, купаться хочешь?

За прошедшие сутки у меня было столько секса, что больше всего я хотел спать.
- Конечно! - согласился я на предложение жены и процитировал собственную шутку - Солнце, воздух и вода - улучшают секс всегда!
- Пошляк! - засмеялась Татьяна, - Сейчас встаем, и бегом к морю!

Мы направились обратно к Симеизу. Я оглянулся назад и поверх кустов заметил часть кладбищенской ограды, а выше нее - часть трассы, по которой ехали автомобили. Всего лишь два часа назад я расстался там с Евгенией Павловной. "Неужели я хотел жениться на ней?" Мысль эта, еще два часа назад так занимавшая меня, показалась . . .

теперь совершенно дикой и неестественной.
- Не отставай! - позвала меня жена.

Я покорно последовал за ней. "Женя, наверно, уже доехала до пансионата и нашла мужа, - фантазировал я, - Интересно, занялись они сексом или нет? Будет ли она снова искать мужчину, чтобы зачать ребенка? Недавно ученые, по чистой случайности, обнаружили, что каждый десятый ребенок, родившийся в браке, зачат не мужем, а посторонним мужчиной. Но как же так, ведь далеко не каждый половой акт приводит к зачатию? Все выяснилось, когда современные методы исследований позволили точно идентифицировать сперму содержащуюся во влагалище до ста дней. И ученые обнаружили, что у КАЖДОЙ женщины, которых они изучали, есть следы спермы НЕСКОЛЬКИХ мужчин. Кто бы мог подумать! Оказалось, что, как только у женщины наступает период благоприятный для зачатия, ее неудержимо тянет на "подвиги". Однако, подавляющее большинство женщин хоть и изменяют своим мужьям, но искренне считают себя благородными дамами. . . поскольку напрочь забывают о своих изменах. Вот и все женские секреты: когда дала, где дала и кому. "

Вернувшись домой, я обзвонил все службы лифтов Киева, но Евгению Павловну так нигде и не нашел. Действительно она там работала, или нет, ошиблась, или нарочно ввела меня в заблуждение, - это осталось для меня вечной загадкой, как и то, родила ли она ребенка от меня или нет.